Темный разум - Страница 76

Оба — в громоздкой броне, голубовато–зеленой — этот сплав разработало Государство вскоре после войны, на основе прадорской металлургии. Изабель решила, что с одним из «крабов» она и беседовала недавно. Выбрав выход к автопарку и стоянке такси, она двинулась туда. Один из прадоров немедля навел на нее пулемет, и. пока она шла по залу, ствол был направлен на нее. В ответ она развернула капюшон так, чтобы перекрестие прицела легло на прадоров — промежуток между мыслью и выстрелом составил бы считаные микросекунды. Бессмысленный жест? Каковы ее шансы выжить, если она откроет огонь? Да, у нее тело капюшонника, но оно еще слабо, еще не повзрослело. К тому же способен ли даже зрелый капюшонник выжить под пулями из прадорских сплавов, которые тверже алмаза и тяжелее плутония? Но она добралась до выхода — и напряжение отпустило. Наверное, если бы кто–то нарушил запрет на стрельбу, то не уцелел бы никто — да и само здание не устояло бы.

Впереди обнаружилась небольшая стоянка гидрокаров — всего несколько машин. По ту сторону дороги из пенного камня поджидали три такси, их водители сидели за ближайшим столиком, поставленным на холмик, покрытый сине–зеленым мхом и какой–то плесенью. Они играли — вроде бы в кости, то и дело потягивая напитки через соломинки, вставленные в отверстия респираторов. Все они обернулись навстречу гостье — и все вскочили с мест при ее приближении.

— Причин для тревоги нет, — крикнула Изабель. — Мне просто нужно в Панцирь–сити.

Когда она добралась до столика, двое водителей уже укрылись в своих машинах. На этот раз ей удалось справиться с жаждой погони быстрее, поскольку третий таксист не убежал. Это был толстый коротышка–амфидапт, похожий на отпрыска человека и жабы–аги, одетый в черные штаны и рубаху, сделанные, судя по виду, из гладкой резины — вероятно, единственного материала, способного без последствий соприкасаться с влажной бородавчатой кожей шофера.

— Кто ты такая, черт побери? — выдохнул он.

— Я Изабель Сатоми.

Он наклонил голову, погрузившись в раздумья; высунувшийся из широкого рта длинный багровый язык лизнул правый глаз. Потом водитель кивнул:

— Ты — та девчонка, которую наколол Пенни Роял.

Изабель подавила порыв схватить грубияна за грудки и вырвать ему язык. Нет, ее оскорбило не то, что ее «накололи», — а то, что ее отнесли к «девчонкам».

— Сколько возьмешь за поездку в город? — спросила она, сдержавшись.

— Десять мюзилов. — Таксист метнул взгляд на опустившийся рядом грависак.

Изабель вытянула тонкое черное щупальце — то, что с клешнями, — и мгновенно раскромсала футляр пульсара. Покрышка упала. А ствол поднялся, уставившись в лицо водилы.

— Вторая попытка, — предложила Изабель.

Глава 12

Свёрл

Свёрл с отвращением глядел на изображение прадора, увеличенное так, что оно заняло целых десять сегментов экрана. Прадор стоял в смежной с кабинетом приемной. Сфолк, молодой совершеннолетний потомок Влерна, трясся от страха. Взрослые особи обычно не отдают себя на милость другим взрослым особям. Однако Свёрл позаботился о том, что, если кто–то из рода Влерна захочет о чем–то попросить, он должен явиться сюда. Неплохой способ держать их в подчинении, иначе все они взбесятся. Так уже было, когда Влерн умер, и случится снова — при первой же возможности.

Влерн присоединился к Свёрлу вскоре после погружения дредноута на дно морское — очевидно, из–за одинакового отношения к окончанию войны. Как и другие прадоры Погоста, он желал приобрести союзников, чтобы не попасться Королевскому Конвою. Контингент Конвоя находился как раз поблизости, выслеживая подобных мятежников. Однако, хотя при первых переговорах Влерн показался существом вполне здравомыслящим, реальность оказалась совершенно иной. Это был очень старый прадор, безногий, лишенный мандибул. Нервные ткани его отмирали, что означало невозможность протезирования, и был он безумен, как целый косяк рыбойников. Все проведенные им под водой десятки лет он бормотал что–то про себя, питаясь паштетом из плоти и крови пробирочных детей. Свёрлу приходилось постоянно следить, чтобы старик не послал своих отпрысков против соседей — и держал этих самых отпрысков в состоянии замедленного развития. В конце концов Влерн разучился даже есть самостоятельно и умер, подавившись своим паштетом. Свёрл узнал о его смерти, когда один из пяти первенцев Влерна, превратившись в молодого взрослого, попытался взять под контроль старый истребитель Влерна и убить всех своих братьев.

Первичный инстинкт Свёрла подсказывал, что надо позволить первенцу делать свое дело. Но инстинкт вторичный — по–видимому, результат происходящей трансформации — велел пресекать любое убийство. Это ведь расточительство — позволить немногочисленным живущим тут прадорам рвать друг друга в клочья. И Свёрл при помощи единственного голема и своих детей вмешался, перехватив управление корабельными системами Влерна. Двигатель и оружие стали недоступны тем пятерым, превратившимся во взрослых особей. Свёрл разделил между ними жилое пространство, а также вторинцев, дронов и прочие принадлежавшие Влерну ресурсы. Всем первенцам и молодым совершеннолетним приходилось бороться с инстинктами во время войны — так что они либо вели себя прилично, либо подвергались наказанию.

Все последующие годы эти пятеро доставляли одни неприятности. Например, они затеяли торговлю «человеческими заготовками»: «заготовки» представляли собой лишенных мозга людей, готовых к превращению в рабов по прадорской технологии. Здесь, куда предположительно не дотягивались руки Государства, эта торговля, возможно, и не была слишком опасной, но привлекла на планету ряд сомнительных личностей. Их постоянные внутренние распри и попытки прикончить друг друга, казалось, вот–вот выйдут из–под контроля. А в результате покушения на самого Свёрла отец–капитан лишился одного из собственных детей. Невосполнимая потеря. И вот — новые проблемы не за горами.