Темный разум - Страница 50

С корабля Изабель я прихватил наноскоп, нанофабрику и прочие полезные штучки. Из того, что нашлось здесь, я состряпал еще ряд устройств и установил их на рабочих поверхностях вдоль стен. Настроив вычислитель, я завесил стену сплетенным наноботами экраном и даже смонтировал голопроектор. Парочку корабельных роботов я приспособил для особых задач — один сейчас свисал с потолка, напоминая готовую кого–то схватить руку со множеством пальцев, другой возвышался на регулируемом пьедестале. Пьедестал предназначался для предмета, в настоящий момент закрепленного в рамке на центральном столе. Я подошел поближе, чтобы еще раз произвести осмотр.

Забытый шип Пенни Рояла по–прежнему торчал из торса голема. Я отступил на шаг и через «форс» взял на себя управление всеми механизмами в комнате. Сперва я разбудил робота на пьедестале. Тот широко раскинул руки, те, что побольше, и, как зубчатыми тисками, сдавил с боков грудь голема. Меньшие ручки потянулись к основанию черного шипа, сомкнули обтянутые неопреном захваты, избегая острых краев, и медленно потянули. Я мысленно прикинул степень растущего сопротивления, но тут шип с жутким скрежетом освободился.

Разжав зазубренные тиски, робот попятился, полностью извлекая иглу из тела голема, и я остановил его, чтобы изучить добычу. И опять ощутил таинственную связь с этой частицей Пенни Рояла, странную «знакомость». Нет, мне совершенно не нравилось находиться так близко к этой штуке, но я тем не менее тщательно осмотрел ее. Никаких повреждений на проклятом шипе не обнаружилось. Даже кончик оставался таким острым, что трудно было разглядеть, где кончается он и начинается воздух. Отступив, я велел роботу отнести шип в угол помещения, поместить в стоящий там стеклянный цилиндр и, заполнив инертным газом, запечатать сосуд вместе с содержимым. Я еще успею исследовать эту дрянь повнимательнее, может, определю, из чего она сделана, но прямо сейчас меня интересовал голем.

Зияющая в груди андроида пятиугольная дыра выглядела такой аккуратной, что казалась частью дизайна голема. Так пробить кермет могли только промышленные алмазные нанорезцы высокого давления — или пули из портативных рельсотронов, разрывающие и прадорскую броню. Видимо, когда Пенни Роял превращал себя из корабельного кристалла в гигантского морского ежа, он немало времени потратил на изучение передовых производственных технологий. Выходное отверстие в спине голема было поменьше, его окаймляли пять керметовых лепестков — опять–таки ровненьких, будто изготовленных на станке. Ну. теперь пора призвать потолочного робота, эту кошмарную люстру…

Для начала я провел сканирование и от результатов, переданных на мой «форс», покрылся холодным потом. Шип прошел под самым кристаллом голема, чуть оцарапав его нижнюю грань. А еще перебил кабель, питающий энергией сервоприводы, но этого ведь недостаточно, чтобы остановить андроида. Совершенно непонятно, отчего я до сих пор еще жив. Обескураженный, полный страшных подозрений, я оглянулся на иглу в стеклянном цилиндре.

По моему приказу робот демонтировал остатки одной из рук голема, после чего вставил в гнездо тонкого ребристого «червя» с интерфейсным разъемом на конце. Отыскав в груди голема сенсорный привод, червь принялся отсоединять его и почти закончил, когда наткнулся на основной разъем для прямого обмена данными, вошел в него и восстановил связь питания и необходимой частоты когерентного излучения. Через секунду все внутри андроида ожило. А я, убедившись в том, что голем не установит собственное соединение и не захватит, к примеру, контроль над моими роботами, подключил его к нацеленному на пол голографическому проектору.

Воздух загудел, и в центре комнаты вырос спроецированный белый цилиндр высотой с меня. Зыбкая радуга пробежала по нему сверху вниз — и, мигнув, пропала, чтобы через мгновение вспыхнуть снова. Только на сей раз радуга текла по цилиндру, вырезая внутри его белизны скульптуру: фигурку Оскара в человеческий рост, сотворенную словно из жидкой ртути. По этой модели некогда сотворили голема. Досадно — ведь если первоисточник не обладает представлением о собственной физической внешности, он может не содержать вообще никакой полезной информации. Какое–то время я наблюдал за проекцией, но ничего больше не происходило, так что пришлось поторопить события.

— Привет, Далин, — сказал я.

Оскар открыл глаза цвета безлунной полночи, наверняка не входившие ни в один промышленный каталог. Руки отделились от тела, одна нога приподнялась, но, когда голем попытался броситься на меня, проекция разрушилась. На миг изображение обернулось раздробленным месивом вроде того, что видишь в наноскоп во время нанопроизводства. Потом цилиндр снова побелел — и заново породил Оскара. Я смотрел, торопливо проматывая данные, выловленные из сознания голема. Мое голосовое подстрекательство осталось без ответа — а значит, велика вероятность того, что память голема полностью стерта. Однако в таком случае непонятно, почему он пытался убить меня. Опять позаботившись о том, чтобы ничего не выпустить наружу, я нашел в своем «форсе» языковой архив и переслал файл голему. На этот раз отклик получился другим. Не открывая глаз, проекция разинула рот и завопила, после чего развалилась снова.

Два часа спустя, после бесчисленных криков и попыток нападения, я наконец кое–чего достиг. Голем открыл глаза, но не стал бросаться в атаку, а приоткрыл рот и облизнул губы серебряным языком.

— Привет, Далин, — попробовал я еще раз.